ЗЕМНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ

Моему деду

Ладутько Адаму Сергеевичу (Грецкому)

и жителям деревни Иваничи

посвящается.

ОБ АВТОРЕ:

Василий Иванович ЛАДУТЬКО родился 29 января 1958 года в деревне Иваничи.

В 1975 году закончил СШ №1 г.Червеня, затем политехнический институт и Академию управления при Президенте Республики Беларусь. Работает помощником представителя Российской авиалинии “Аэрофлот” в Республике Беларусь.

 

Наш дедушка оставил всем

наследство:

У речки дом, колодец, огород.

Я вырос и провел с ним своё детство.

С росой косили сено, от пчел катали мёд.

 

Дед был любителем костра и солнца.

Держал гусей и бородатых коз.

Зимой считал он дни,

смотря в оконце,

Чтоб по весне посеять им овес.

 

Зима особое творение природы:

Узоры на стекле, снежинки, иней, лёд.

От тишины вокруг — до жуткой непогоды,

Когда пурга от злобы плачет и ревёт.

 

Она деревню снегом заносила:

Сугробы, как холмы, свисали у плетней.

Метель то колдовала в них,

то голосила,

Закручивая в узел ветер

посильней.

 

Стога соломы обнимали жерди,

Там выла вьюга и дремала тьма.

А в полночь будто бы плясали черти,

Стучась по крышам в тёплые дома.

 

Под утро жизнь огню давали спички.

Печь полыхала жаром как могла.

В мороз чирикали в саду синички:

Им было трудно в стужу без тепла.

 

В конце зимы сосульки

вырастали,

Кора теплее становилась

у сосны.

Подснежники снег робко

пробивали,

Уже вдыхая запахи весны.

 

Весною дым клубком валил по трубам.

Река, ломая лед, текла

из берегов.

И зарождалась жизнь

под старым дубом,

С мычанием в хлевах о

т молока коров.

 

Вода в ручьях стремительно журчала,

Снося корабликов бумажных ряд.

Их дружно и с восторгом

провожала

Гурьба счастливых озорных ребят.

 

Ленивый паводок, разлившись снегом талым,

Топил прибрежные леса и луг.

Обычно к вечеру, уже совсем усталым,

Дед к пахоте готовил важно плуг.

 

Земля всегда крестьян

кормила хлебом.

Рожь наряжалась в золотистый шёлк.

Меня учил дед жизни,

заклиная небом,

Чтоб вышел в люди я

и был из меня толк.

 

Ну, а потом, напившись вдоволь сока,

Когда в реке убавилось воды,

Дождавшись теплоты своей и срока,

Май на деревне распускал сады.

 

В цветах стояли яблони и груши,

Сирень качала молча головой.

Пищали комары, впиваясь

прямо в души,

И мошкара кружила танец свой.

 

Как только заводи в реке

теплели,

Лягушки надували пузыри.

Они то замолкали, то галдели,

Не утихал их гомон до зари.

 

А соловьи наперебой с рассвета

Будили трелью утро ото сна.

Во всей красе уже спешило лето,

И уступала власть свою весна.

К нам лето приходило всё

в зелёном,

И снова оживал отцветший сад.

 

И прятались под разомлевшим клёном

Клубочки юрких, маленьких утят.

 

С задорным криком гуси

рвались к речке,

Смывали с перьев пересохший пух.

Паслись на воле мирные овечки:

Роскошно угощал травой

душистой луг.

 

Язей дед как рыбак ловил сетями,

Лещей сушили прямо во дворе.

И лишь вьюнов в прудах топтал лаптями

Под глухариный токот на заре.

 

Трудились все в полях и огороде,

Жизнь колесом крутилась

в летнюю пору.

Так проходило детство на природе,

И подрастала дичь,

упрятавшись в бору

 

И детвора с годами подрастала,

А вскоре юность расцвела, как лён.

Судьба коварно жизни обрывала,

Подкрадываясь к нам со всех сторон:

 

Не стало брата, друга и соседа.

Скорблю в душе…

и низкий им поклон.

К ним на гранит слетает ангел с неба —

Увековечить память их имён.

 

Стою один…

Безмолвный лик погоста

Напоминает с грустью о былом.

Друзья мои, я с вами в детстве просто

По лужам тёплым бегал босиком.

 

Ходили вместе мы

в леса-дубравы,

Где собирали ягоды, грибы.

Ну, а сейчас там верес спутал травы,

Но помнят всё столетние дубы.

 

Тропинки милые,

знакомые дороги

Нас выводили прямо на луга.

Сиротами стояли, спрятав ноги,

На зиму припасённые стога.

 

Тогда у нас была

одна возможность:

Учёбой оторваться от земли.

Но в этом-то и заключалась сложность:

Родители помочь нам не могли.

 

Я стал учиться, дома не остался.

Был за морями, много повидал.

Но раз в году я все же

умудрялся:

Из-за границы к деду прилетал.

 

И мы сидели снова у порога,

Друг друга прерывая,

о чем-то говоря…

Ведёт меня по жизни дедова дорога,

Которую открыл мне

в детстве не тая.

 

Дорога та была дана от Бога,

От леса, речки,

от седой вербы,

От солнца, ветра и от сена стога,

И от крестьянской дедовой судьбы.

 

От тех раскатов утреннего грома,

От кудрей льна и васильков во ржи,

От теплоты родительского дома,

Стоящего у дедовой межи.

 

Дед жил трудом, работал

без обмана.

И в своей жизни делал всё,

как мог.

Косили утром сено мы с ним рано,

Потом сушили, складывали в стог.

 

Сплавлял сосновый лес, знал счёт копейке.

Держал уверенно в руках топор.

В конце работы, сидя

на скамейке,

Курил со вкусом едкий «Беломор».

 

Копал колодцы голыми руками, Песок холодный черпая на дне. И опытом, накопленным годами,

Мог предсказать родник воды в земле.

 

Он был на финской в пекле тех сражений

В чужом заснеженном лесном краю.

Успех атак и горечь поражений

Познал в жестоком

и отчаянном бою.

 

Потом опять война, немецкий плен и беды,

Побег… тюрьма…

седых волос не счесть.

Домой вернулся дед после Победы,

Не потеряв достоинство и честь.

 

С соседом спорили

до хрипоты, без ссоры:

Как лучше строить жизнь

в родной стране.

Табачный дым висел в избе

как шторы

Будил, тревожил память о войне…

 

На вечеринках дедова гармошка

Играла так, что плакали басы.

А в это время в борозде картошка

Пила ботвою капельки росы.

 

Плясали бойко от души селяне,

Гармонь захлёбывалась вновь и вновь,

Плыла, звенела музыка в тумане,

И от неё кипела в жилах кровь.

 

По вечерам костёр горел, как знамя.

У речки жгли кустарник и дрова.

Ночные бабочки летели прямо в пламя,

И пахла, обгорев вокруг, трава.

 

На берегу уха была нам в сладость,

Кипел бульон из щуки и ершей.

Всю детвору охватывала радость:

Стать взрослыми хотели поскорей.

 

Ещё впотьмах,

задолго до рассвета,

В дворах кричали громко петухи.

Собаки лаяли чуть слышно где-то,

Учуяв дым и вкус речной ухи.

 

Дед был печник и хорошо знал дело.

В деревне печи дышат до сих пор.

Укладывал кирпич на глину смело,

Лепил для дымохода коридор.

 

Хранила печь тепло до самой крыши.

Я часто вижу прошлое во сне.

На чердаке, затихнув, грелись мыши,

Чтобы к утру опять скрестись в стене.

 

В углу на лавке с пресным

тестом дёжка.

Сметана на столе, в ковше творог.

Кошёлка из лозы,

а в ней картошка,

Ласкаясь, кот мурлыкает у ног…

 

Ведро с водой из родника

у входа.

На жерди лук венком,

в пучках чеснок,

На полке хлебный квас и соты мёда,

Лесной смолою пахнет потолок.

 

В кладовке колбаса,

с прослойкой сало.

Капуста в бочке с клюквою

на дне.

Застыл кисель из ягод

и крахмала.

Висят из липы ложки на стене.

 

В сенях запарена в кадушке сечка.

Засыпано в корма к зиме зерно,

Горит огонь, гудит и греет печка.

Кипит и варится в горшке пшено.

 

С тех пор уже сменила русло речка.

В садах давно порос травой горох.

Но помню, как цвела в июне гречка

И бабушка пекла для нас пирог.

 

Пряла кудель на самодельной прялке,

Сполна хватало по избе забот: Бельё катала на дубовой скалке,

Полола грядки, сад и огород.

 

Мне снятся запахи ржаного хлеба

Со вкусом сыворотки, тмина и дрожжей.

Отцовский дом и голубое небо, Вишнёвый сад на родине моей.

 

Рябит в глазах от полевых

ромашек,

Волной колышет ветер синий лён.

Повсюду пенье птиц

и щебетанье пташек,

В мелодию которых был влюблён.

 

Мне снится мать

у нашего колодца

С корзинкой первых нежных огурцов.

Ей сам Господь с иконы улыбнётся

За то, что понимала всех без слов.

 

Мне снятся косари и звон покоса,

Шумливый говор женщин на лугу.

Я слышу, как скрипят

уже колёса

И конь натягивает с силою дугу.

 

Труд воспитал во мне моё Начало,

Впитал его с коровьим молоком.

К тому же, дед мне передал немало,

Что было у природы под замком.

 

Потом не стало деда…

там, где жизнь бурлила,

В тоске заныл и умер верный пёс.

Осталась только память…

да ещё могила…

Да кем-то на дворе

рассыпанный овёс…

 

Прожить никак нельзя без огорчений.

Никто не сможет спрятаться за дверь

От боли, слёз, разлук и сожалений,

Тем более — от близких нам пртерь.

 

Мне, может,

и не жаль раскатов грома,

И кудрей льна,

и васильков во ржи.

Но грусть осталась на пороге дома,

Осиротевшего у дедовой межи.

 

Я не сужу ничьи поступки строго:

Ведь рождены под разной мы звездой.

У каждого из нас своя дорога, И называется она судьбой.

 

Категоричность вовсе неуместна:

Жизнь многогранна,

но она есть миг.

И познавать её так интересно, Что было мне дано,

не всё ещё постиг.

 

И буду я смотреть на звёзды снова

В стремлении познать наш сложный Мир,

Чтобы узнать: а что же есть Основа?

Основа всех Основ и Чёрных дыр?

 

И если кто-то спросит,

усмехнувшись:

«Причем здесь сено, стог до Чёрных дыр?»,

То я отвечу, тоже улыбнувшись:

«Таким для нас был создан этот Мир!»

 

Он неделим, и всё в нём гармонично.

Нам очень много предстоит понять.

И в хаотичности бывает

всё логично,

И реки могут повернуться вспять.

 

Необъяснимое понять нам сложно,

И в глубине души оно пугает нас.

Быть может, невозможное возможно…

Поймём, когда наступит

судный час.

 

И как бы ни было за жизнь

обидно,

И как бы ни мешала суета,

Но если сложен Мир,

то, очевидно,

У сложности есть тоже простота.

*******************************

Я знаю, каждый за себя в ответе.

И если делал что-то здесь не так,

Я ведь впервые жил

на этом свете,

Наверное, как вы, я был чудак.

 

А может, написал не то,

простите…

И если нет… Господь рассудит нас.

Я всё исправлю,

только подождите

И покажите, кто святой из вас.

 

Я счастлив, что живу

и улыбаюсь,

Хожу по тем местам,

где дед ходил.

Дружу с природой,

ею наслаждаюсь,

Стараюсь делать так,

как он учил.

 

И сколько ни учусь — так мало знаю!

О камни спотыкаюсь — и встаю. И на ходу я боль превозмогаю: Ведь на Земле живём,

а не в Раю.

И посему я, грешный,

тоже каюсь.

И, может быть, на небесах простят,

Что редко в церковь захожу, хотя стараюсь

И берегу в душе святой обряд.

 

Ах, время… время…

Ты неумолимо:

Уже подстерегаешь чей-то час. Примите всё спокойно и терпимо.

И не судите,

и судить не будут вас…