Субботним вечером в одной из минских квартир компания молодых людей — две девушки и двое парней — распивала водку. Застолье длилось до полуночи. Парни уснули. Пока те спали, девушки, Марина и Анна, решили обокрасть квартиру, в которой проходило застолье. В основном брали то, что первым попадалось на глаза: джинсы, спортивные штаны, капри, босоножки, женскую сумочку… В квартире нашлось немного валюты — пять евро, сорок долларов — и триста тысяч белорусских рублей. С деньгами лежала и банковская карточка с пин-кодом.
Марина и Анна — жительницы Червеня, молодые мамы.
Через пару часов они стояли возле банкомата по улице Тимирязева. Все деньги (а это более трех миллионов) с карт-счета сняли в одиннадцать приемов.
Позже их дороги разошлись. Анна уехала в Марьину Горку. Там ее ждало еще одно застолье. Проходила оно «на дому». Гуляния закончились глубоко за полночь. Пока все спали, Анна покинула квартиру. Утром хозяева не обнаружили ювелирных изделий. Девушка унесла из квартиры золотые цепочки, серьги, кольца с рубином, гранитом. При подсчетах общая стоимость похищенных украшений составила почти семь миллионов рублей. Спустя три дня Анна уже сидела в изоляторе временного содержания. До начала суда она месяца три провела под стражей. Вернуть украшения законным владельцам милиции не удалось — девушка успела от них избавиться. Как она выразилась, «похищенное потратила на личные нужды».
Марину и Анну судили за эти преступления в Минске. Каждую приговорили к двум годам и шести месяцам ограничения свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа.
Их обвиняли по двум уголовным статьям — «Кража» и «Хищение путем использования компьютерной техники». Девушки на суде раскаялись, полностью признали свою вину. При вынесении приговора судья учел характер и степень опасности совершенных преступлений — их отнесли к менее тяжким. Свое дело сыграли положительные характеристики по месту жительства и …по прежнему месту отбывания наказания, из гомельской колонии. Однако все их судимости к 2010-му году были погашены.
Но решающим фактором, почему виновных не направили в исправительное учреждение, стали дети, которые были у девушек на иждивении. Марина на момент совершения преступления находилась в декретном отпуске. У нее двухлетний сын. И мама, и малыш живут на детское пособие.
Девушек через месяц после суда поставили на учет в уголовно-исполнительную инспекцию. За это время Анна успела «оскандалиться». С пьяной компанией зашла в один из магазинов РайПО. Между девушкой и продавщицей завязалась словесная перепалка.
Тем временем в компании откупорили бутылки с пивом и начали им поливать витрины. Продавец вызвала милицию. В отношении Анны составили административный протокол по статье «Мелкое хулиганство». Девушку оштрафовали на семьдесят тысяч. Милиционеры услышали от нее клятвенное «в дальнейшем такое не повторится».
После минского суда с Анны взяли подписку о невыезде и надлежащем поведении. В их дружном «дуэте» она была старшей: ей 29 лет, Марине — 21.
По правилам отбывания наказания, девушкам запретили выходить из дома в выходные и праздничные дни. Их обязали проходить регистрацию в уголовно-исполнительной инспекции три раза в месяц по вторникам. В будние дни в свободное от работы время им запретили покидать границы приусадебного участка с семи вечера до шести утра. Но у Анны, которая трудоустроилась официанткой, был свой график «домашнего заточения». Он зависел от смены, в которую работала девушка.
С февраля инспекторы рапортовали о том, как Марина и Анна соблюдают условия отбывания наказания. Проверки шли чуть ли не через день-два. В одну из них Марину не застали дома после восьми часов вечера. В квартире горел свет, но никто не спешил открывать проверяющему. Инспектор минут пятнадцать простоял на пороге. О чем и написал в рапорте. Позже девушка объясняла милиционерам: была в тот день у бабушки, поздравляла ее с днем рождения, домой вернулась к десяти вечера. О том, что приходила милиция, узнала от матери — это она была дома и не открывала двери. Марине объявили выговор. С ней неоднократно проводили беседы: просили трудоустроиться, побеспокоиться об условиях проживания — жилищно-бытовые условия один из инспекторов охарактеризовал как «неудовлетворительные».
За уклонение от отбывания наказания в уголовном кодексе есть статья 415-я. Она предусматривает только лишение свободы. Максимальный срок наказания — 3 года. Но для того, чтобы дело дошло до 415-й статьи, к осужденному нужно применить не менее трех взысканий. Только после этого ему выносится официальное предупреждение об уголовной ответственности.
У Анны уже три выговора. Во время проверок ее не было дома. Инспектору двери открывал Анин отец (мать содержится в лечебно-трудовом профилактории). Где находится дочь, он не знал. «Вышла в магазин, купила сигареты, вернулась домой», — так девушка позже объясняла инспекторам свое отсутствие по месту жительства.
В милиции не спешат в отношении Анны возбуждать уголовное дело по 415-й. Может, еще образумится.
Все хотят, чтобы дети жили в семье. О малышах подумали в суде, когда выносили их мамам приговор. Теперь о них подумали в милиции, решив повременить с возбуждением уголовного дела. И лишь для двух мам мысли о детях — после идеи съездить к родственникам или желания зайти в магазин купить сигарет.
Снежана КОВГОРЕНЯ
