«…И горел погребальным костром закат…
И волками смотрели звёзды из облаков,
как, раскинув руки, лежали ушедшие в ночь…»
…В долгую и тёмную ночь забвения ушли когда-то, не так для истории и давно, тысячи, десятки тысяч, миллионы мирных людей, уничтоженных фашистами во время Великой Отечественной войны на территории бывшего Советского Союза. Вина этих убитых была лишь одна: в них текла древняя, как мир, еврейская кровь. Говорят, человек умирает трижды: когда умирает, когда его хоронят и когда забывают его имя. На территории СССР после войны было не принято озвучивать слово Холокост, и даже если где-то и устанавливали редкий памятник, то писали на нём «погибшим советским гражданам».
Уничтоженная еврейская советская цивилизация умирала в третий раз вместе с состарившимися свидетелями военных расстрелов, погромов, убийств.
После перестройки и развала СССР мы стали называть вещи своими именами: «геноцид», «Холокост», «истребление евреев». Началось медленное, но постоянное восстановление памяти. Души трижды умерших обрели надежду на жизнь, может быть, самую длинную — в памяти потомков. В 2006-м перевели на русский базу имён Яд ва-Шем — созданного в 1953-м национального мемориала Катастрофы (Холокоста) и Героизма. Руководители и спонсоры Яд ва-Шем обратились к евреям, живущим в странах бывшего СССР, с просьбой помочь собрать имена погибших, пока живы прямые свидетели. Начали находить свидетелей поколения Второй мировой войны, собирать свидетельства с именами погибших и отправлять их в Зал Имен Яд ва-Шем. На территории бывшего СССР были убиты около половины из шести миллионов евреев, уничтоженных нацистами во время Холокоста, — 2 миллиона 700 тысяч человек, из них на территории Беларуси погибло почти 800 тысяч.
Червень — городок, лицо которого, если бы не война, наверняка было бы другим: оно было бы более смуглым, черноволосым и кудрявым, кареглазым. Ведь большой процент населения довоенного Червеня составляли евреи. В войну две тысячи из них были зверски убиты в один морозный февральский день 42-го года. Гетто в районе улицы Замятовской опустело, а две огромные могилы неподалёку от города шевелились и стонали ещё неделю. У подростков, бегавших посмотреть на место, где убили их недавних друзей, одноклассников, соседей, от страха и жалости сжималось сердце, когда они видели, как на оледенелых кустах качались на февральском ветру чьи-то волосы… Время не стёрло из их памяти эти картины, но неумолимо забирало самих свидетелей. Поэтому в Яд ва-Шеме торопились…
Борис МАФЦИР — известный израильский режиссер-документалист. В местах массовых расстрелов евреев на территории Беларуси он снял совместный израильско-белорусский документальный фильм «Хранители памяти». В этом фильме нет кино- и фотохроники, он состоит лишь из рассказов очевидцев. Местные жители-свидетели трагических событий делятся воспоминаниями. Съемки проходят в тех же местах и в то же время года, когда они происходили семь десятилетий назад. Повествование идёт на еврейском и русском языках, с русскими и английскими титрами. Историю о февральском расстреле евреев в Червене снимали в феврале, в такой же снег и мороз. «Зритель должен почувствовать, что испытывали сотни раздетых женщин, мужчин, стариков и детей в поле, покрытом снегом, или стоящие у ямы, на дне которой лежат убитые незадолго до них», — рассказывает автор.
На презентацию фильма в кинотеатр «Современник» пришли жители города, школьники, участвовавшие в съёмках, ветераны труда, сотрудники краеведческого музея. После просмотра автору задавали вопросы о съёмках, идее фильма, дальнейших планах. Борис МАФЦИР рассказал, что несколько лет руководил в музее Яд ва-Шем специальным проектом по документированию и увековечению имен евреев, погибших в Холокосте в СССР. В ходе этой работы он открыл для себя «страну Холокоста». «Когда перед тобой возникает ужасающая картина систематического уничтожения еврейской цивилизации, ты уже не можешь оставаться тем, кем был прежде. Собранный материал не давал мне покоя. Я понял, что у меня остается не так много времени донести правду о происходившем тогда: свидетелей с каждым годом остается все меньше… Мы обязаны вернуть в летопись Катастрофы вырванные из ее контекста страницы, поставить на полки истории потерянные тома коллективной памяти почти половины жертв Холокоста», — сказал Борис Мафцир. — Наша антология — рассказ об убийстве, в котором нет главных героев, а есть герой коллективный — два миллиона семьсот тысяч уничтоженных евреев, свидетели преступлений и хранители памяти погибших».
Борис МАФЦИР называет хранителями памяти в Червене трёх человек. Первый хранитель — научный сотрудник районного краеведческого музея Ирина ВАБИЩЕВИЧ, не первый год занимающаяся темой Холокоста на игуменской земле. Второй хранитель — пенсионер Владимир ДОРОГУЖ, во время войны ребёнком живший недалеко от гетто и друживший с еврейской девочкой Олей, чей отец, доктор ЧЕРТОВ, между подаренной фашистами жизнью в одиночку и смертью вместе с семьёй выбрал второе. Третий хранитель — бывший начальник районного отдела МЧС Леонид КРУК, каждый год в начале февраля вместе с сотрудниками МЧС принимающий участие в траурной памятной церемонии на месте расстрела червенских евреев. По словам Бориса МАФЦИРА, когда в Израиле фильм посмотрели гиды, сопровождающие экскурсии по местам Холокоста в Польше, они самой трогательной частью фильма назвали эпизод со спичками, где снимался Леонид КРУК. Дело в том, что среди расстрелянных евреев были пожарные: оркестр тогдашней червенской пожарной команды. Поэтому нынешние МЧС-ники, чтящие, независимо от давности лет, память своих погибших коллег, всегда и участвуют в акции. Леонид КРУК каждый год привозит на место расстрела две тысячи спичек. Это символ двух тысяч жизней, которые были такими же хрупкими, ломкими и уязвимыми. В фильме Леонид говорит: «Я поджигаю эти спички, чтобы их огонь символически согрел души детей, которые стояли здесь раздетые на краю могилы и замерзали, ожидая смерти…»
Наталья КОРОЛЬКЕВИЧ.
Фото автора
